Великан
Стихотворение Андрея Белого

1 «Поздно уж, милая, поздно... усни: это обман... Может быть, выпадут лучшие дни. Мы не увидим их... Поздно... усни... Это — обман». Ветер холодный призывно шумит, холодно нам... Кто-то, огромный, в тумане бежит... Тихо смеется. Рукою манит. Кто это там? Сел за рекою. Седой бородой нам закивал и запахнулся в туман голубой. Ах, это, верно, был призрак ночной... Вот он пропал. Сонные волны бегут на реке. Месяц встает. Ветер холодный шумит в тростнике. Кто-то, бездомный, поет вдалеке, сонный поет. «Всё это бредни... Мы в поле одни. Влажный туман нас, как младенцев, укроет в тени... Поздно уж, милая, поздно. Усни. Это — обман...» Март 1901, Москва 2 Сергею Михайловичу Соловьеву Бедные дети устали: сладко заснули. Сонные тополи в дали горько вздохнули, мучимы вечным обманом, скучным и бедным... Ветер занес их туманом мертвенно-бледным. Там великан одинокий, низко согнувшись, шествовал к цели далекой, в плащ запахнувшись. Как он, блуждая, смеялся в эти минуты... Как его плащ развевался, ветром надутый. Тополи горько вздохнули. Абрис могучий, вдруг набежав, затянули бледные тучи. 3 Средь туманного дня, созерцая минувшие грезы, близ лесного ручья великан отдыхал у березы. Над печальной страной протянулись ненастные тучи. Бесприютной главой он прижался к березе плакучей. Горевал исполин. На челе были складки кручины. Он кричал, что один, что он стар, что немые годины надоели ему... Лишь заслышат громовые речи,— точно встретив чуму, все бегут и дрожат после встречи. Он — почтенный старик, а еще не видал теплой ласки. Ах, он только велик... Ах, он видит туманные сказки. Облака разнесли этот жалобный крик великана. Говорили вдали: «Это ветер шумит средь тумана». Проходили века. Разражались ненастные грозы На щеках старика заблистали алмазные слезы. 4 Потянуло грозой. Горизонт затянулся. И над знойной страной его плащ растянулся. Полетели, клубясь, грозно вздутые скалы. Замелькал нам, искрясь, из-за тучи платок его алый. Вот плеснул из ведра, грозно ухнув на нас для потехи: «Затопить вас пора... А ужо всем влетит на орехи!» Вот нога его грузным столбом где-то близко от нас опустилась, и потом вновь лазурь просветилась. «До свиданья! — кричал,— мы увидимся летними днями...» В глубину побежал, нам махнув своей шляпой с полями. 5 В час зари на небосклоне, скрывши лик хитоном белым, он стоит в своей короне замком грозно-онемелым. Солнце сядет. Всё притихнет. Он пойдет на нас сердито. Ветром дунет, гневом вспыхнет, сетью проволок повитый изумрудно-золотистых, фиолетово-пурпурных. И верхи дубов ветвистых зашумят в движеньях бурных. Не успев нас сжечь огнями, оглушить громовым ревом, разорвется облаками в небе темнобирюзовом.