Аввакум в Пустозерске
Стихотворение Варлама Шаламова

Не в бревнах, а в ребрах Церковь моя. В усмешке недоброй Лицо бытия. Сложеньем двуперстным Поднялся мой крест, Горя в Пустозерске, Блистая окрест. Я всюду прославлен, Везде заклеймен, Легендою давней В сердцах утвержден. Сердит и безумен Я был, говорят, Страдал-де и умер За старый обряд. Нелепостей этот Людской приговор: В нем истины нету И слышен укор. Ведь суть не в обрядах, Не в этом — вражда. Для Божьего взгляда Обряд — ерунда. Нам рушили веру В дела старины, Без чести, без меры, Без всякой вины. Что в детстве любили, Что славили мы, Внезапно разбили Служители тьмы. В святительском платье, В больших клобуках, С холодным распятьем В холодных руках Нас гнали на плаху, Тащили в тюрьму, Покорствуя страху В душе своему. Наш спор — не духовный О возрасте книг. Наш спор — не церковный О пользе вериг. Наш спор — о свободе, О праве дышать, О воле Господней Вязать и решать. Целитель душевный Карал телеса. От происков гневных Мы скрылись в леса. Ломая запреты, Бросали слова По целому свету Из львиного рва. Мы звали к возмездью За эти грехи. И с Господом вместе Мы пели стихи. Сурового Бога Гремели слова: Страдания много, Но церковь — жива. И аз, непокорный, Читая Псалтырь, В Андроньевский черный Пришел монастырь. Я был еще молод И все перенес: Побои, и голод, И светский допрос. Там ангел крылами От стражи закрыл И хлебом со щами Меня накормил. Я, подвиг приемля, Шагнул за порог, В Даурскую землю Ушел на восток. На синем Амуре Молебен служил, Бураны и бури Едва пережил. Мне выжгли морозом Клеймо на щеке, Мне вырвали ноздри На горной реке. Но к Богу дорога Извечно одна: По дальним острогам Проходит она. И вытерпеть Бога Пронзительный взор Немногие могут С Иисусовых пор. Настасья, Настасья, Терпи и не плачь: Не всякое счастье В одеже удач. Не слушай соблазна, Что бьется в груди, От казни до казни Спокойно иди. Бреди по дороге, Не бойся змеи, Которая ноги Кусает твои. Она не из рая Сюда приползла: Из адова края Посланница зла. Здесь птичьего пенья Никто не слыхал, Здесь учат терпенью И мудрости скал. Я — узник темничный: Четырнадцать лет Я знал лишь брусничный Единственный цвет. Но то не нелепость, Не сон бытия, Душевная крепость И воля моя. Закованным шагом Ведут далеко, Но иго мне — благо И бремя легко. Серебряной пылью Мой след занесен, На огненных крыльях Я в небо внесен. Сквозь голод и холод, Сквозь горе и страх Я к Богу, как голубь, Поднялся с костра. Тебе обещаю, Далекая Русь, Врагам не прощая, Я с неба вернусь. Пускай я осмеян И предан костру, Пусть прах мой развеян На горном ветру. Нет участи слаще, Желанней конца, Чем пепел, стучащий В людские сердца. В настоящем гробу Я воскрес бы от счастья, Но неволить судьбу Не имею я власти.