Все стихи Евдокии Ростопчиной

Вставать, чтоб целый день провесть наедине С напрасными и грустными мечтами, В безжизненной степи, в безмолвной тишине Считать года потерянными днями, Не видеть пред собой ни цели, ни пути, Отвыкнув ждать, забыть надежды сладость И молодость губить в деревне, взаперти,— Вот жребий мой, вот жизнь моя и радость! Когда ровесницам моим в удел даны Все общества и света развлеченья, И царствуют они, всегда окружены Толпой друзей, к ним полных снисхожденья: Когда их женский слух ласкает шум похвал, Их занят ум, их сердце бьется шибко,— Меня враждебный рок здесь к степи приковал, И жизнь моя лишь горькая ошибка!.. Напрасно я в себе стараюсь заглушить Живой души желанья и стремленья... Напрасно зрелых лет хочу к себе привить Холодные, сухие размышленья... Напрасно, чтоб купить себе навек покой, Состариться сейчас бы я готова... Вперед, вперед и вдаль я рвусь моей мечтой,— И жить с людьми стремится сердце снова!..

Скорей гардины поднимите, Впустите солнышко ко мне, Окошко настежь отворите Навстречу утру и весне! Он прилетел, наш гость желанный, Он улыбнулся, светлый май! Всей жизнью, нам благоуханный, Твори, и грей, и воскрешай! Пора!.. Смотри, в природе целой Всё ждет тебя, зовет к тебе... Изнемогла и помертвела Она со стужею в борьбе. В уничтожающих объятьях Всеразрушающей зимы, В напрасном ропоте, в проклятьях Изнемогаем тоже мы. Ты, голос ласточке дающий, Подснежнику дающий цвет,- Дух Божий, жизни дух могущий,- Ты не забудешь нас, о нет!.. Дающий всякому дыханью Что нужно естеству его,- Внуши разумному созданью, Что для него нужней всего. Расширь на смелое стремленье Крило незримое души И в битве жизненной терпенье И силу воли нам внуши!

Когда недавней старины Мы переписку разбираем, И удивления полны - Так много страсти в ней читаем, Так много чувства и тоски В разлуке, столько слез страданья, Молитв и просьб о дне свиданья,- Мы в изумленьи: далеки Те дни, те чувства!.. Холод света Отравою дохнул на них!.. Его насмешек и навета, Речей завистливых и злых Рассудок подкрепил влиянье; Разочаровано одно Из двух сердец... Ему смешно Любви недавней излиянье!.. Не узнает теперь оно Ни слов своих, ни упований, И утомленное борьбой, Лишь ловит с жалостью немой Забытый след воспоминаний... Прочь, письма, прочь! Прошла она. Пора восторга молодого. Меж нас расчета рокового Наука грозная слышна... Прочь, память прежнего!.. Бессильна, Докучна ты, как плач могильный Вблизи пиров ушам гостей!.. Блаженства нежного скрижали, Глашатаи минувших дней, Простите!.. Вы нам чужды стали!.. Нам грех вас холодно читать, Мы вас не можем понимать: Иль вы, иль мы,- то богу знать - Вдруг устарели и отстали...

Et sur vous si grondait l'orage, Rappelez-moi, je reviendries!.. Simple histoire¹ Вы вспомните меня когда-нибудь... но поздно! Когда в своих степях далеко буду я, Когда надолго мы, навеки будем розно — Тогда поймете вы и вспомните меня! Проехав иногда пред домом опустелым, Где вас всегда встречал радушный мой привет, Вы грустно спросите: «Так здесь ее уж нет?»— И мимо торопясь, махнув султаном белым, Вы вспомните меня!.. Вы вспомните меня не раз,- когда другая Кокетством хитрым вас коварно увлечет И, не любя, в любви вас ложно уверяя, Тщеславью своему вас в жертву принесет! Когда уста ее, на клятвы тороваты, Обеты льстивые вам станут расточать, Чтоб скоро бросить вас и нагло осмеять... С ней первый сердца цвет утратив без возврата, Вы вспомните меня!.. Когда, избави бог! вы встретите иную, Усердную рабу всех мелочных сует, С полсердцем лишь в груди, с полудушой — такую, Каких их создает себе в угодность свет, И это существо вас на беду полюбит — С жемчужною серьгой иль с перстнем наравне, И вам любви узнать даст горести одне, И вас, бесстрастная, измучит и погубит,— Вы вспомните меня!.. Вы вспомните меня, мечтая одиноко Под вечер, в сумерки, в таинственной тиши, И сердце вам шепнет: «как жаль! она далёко,— Здесь не с кем разделить ни мысли, ни души!..» Когда гостиных мир вам станет пуст и тесен, Наскучит вам острить средь модных львиц и львов, И жаждать станете незаученных слов, И чувств невычурных, и томных женских песен,— Вы вспомните меня!..

Слова для музыки Ножка, ножка-чародейка, Глазки девицы-души, Голубая душегрейка,- Как вы были хороши!.. Помню, помню, как, бывало, В зимню пору, вечерком Свет-красотка выбегала Погулять со мной тайком!.. Пусть журила мать-старушка, Пусть ворчал отец седой,- Выпорхала их резвушка Птичкой вольной и живой. Помню радость жданной встречи, Нежный взгляд, невольный страх, Помню ласковые речи И румянец на щеках. Помню беленькую ручку, Перстенек из бирюзы, Помню песню-самоучку, Детский смех и блеск слезы. Помню муку расставанья И прощальный поцелуй... Эх, молчи, воспоминанье!.. Полно, сердце, не тоскуй!.. Не вернуть тебе былого, Стары годы не придут! Жадных уст моих уж снова Поцелуи не сожгут! Ножка, ножка-чародейка, Глазки девицы-души, Голубая душегрейка,- Как вы были хороши!..

Петру Александровичу Плетневу¹ Es gibt im Mensohenleben einige Minuten. Bouterwek² I Я помню, на гульбище шумном, Дыша веселием безумным, И говорлива и жива, Толпилась некогда Москва, Как в старину, любя качели, Веселый дар Святой недели. Ни светлый праздник, ни весна Не любы ей, когда она Не насладится под Новинским³ Своим гуляньем исполинским! Пестро и пышно убрана, В одежде праздничной, она Слила, смешала без вниманья Сословья все, все состоянья. На день один, на краткий час Сошлись, другу другу напоказ, Хмельной разгул простолюдина С степенным хладом знати чинной, Мир черни с миром богачей И старость с резвостью детей. И я, ребенок боязливый, Смотрела с робостью стыдливой На этот незнакомый свет, Еще на много, много лет Мне недоступный... Я мечтала, Приподымая покрывало С грядущих дней, о той весне, Когда достанется и мне Вкусить забавы жизни светской,— И с нетерпеньем думы детской Желала время ускорить, Чтоб видеть, слышать, знать и жить!.. Народа волны протекали, Одни других они сменяли... Но я не замечала их, Предавшись лёту грез своих. Вдруг все стеснилось, и с волненьем, Одним стремительным движеньем Толпа рванулася вперед... И мне сказали: «Он⁴ идет: Он, наш поэт, он, наша слава, Любимец общий!..» Величавый В своей особе небольшой, Но смелый, ловкий и живой, Прошел он быстро предо мной... И глубоко в воображенье Напечатлелось выраженье Его высокого чела. Я отгадала, поняла На нем и гения сиянье, И тайну высшего призванья, И пламенных страстей порыв, И смелость дум, наперерыв Всегда волнующих поэта,— Смесь жизни, правды, силы, света! В его неправильных чертах, В его полуденных глазах, В его измученной улыбке Я прочитала без ошибки, Что много, горько сердцем жил Наш вдохновенный, — и любил, И презирал, и ненавидел, Что свет не раз его обидел, Что рок не раз уж уязвил Больное сердце, что манил Его напрасно сон лукавый Надежд обманчивых, что слава Досталася ему ценой И роковой и дорогой!.. Уж он прошел, а я в волненьи Мечтала о своем виденьи,— И долго, долго в грезах сна Им мысль моя была полна!.. Мне образ памятный являлся, Арапский профиль рисовался, Блистал молниеносный взор, Взор, выражающий укор И пени раны затаенной!.. И часто девочке смиренной, Сияньем чудным озарен, Все представал, все снился он!.. II Я помню, я помню другое свиданье: На бале блестящем, в кипящем собранье, Гордясь кавалером, и об руку с ним, Вмешалась я в танцы... и счастьем моим В тот вечер прекрасный весь мир озлащался. Он с нежным приветом ко мне обращался, Он дружбой без лести меня ободрял, Он дум моих тайну разведать желал... Ему рассказала молва городская, Что, душу небесною пищей питая, Поэзии чары постигла и я,— И он с любопытством смотрел на меня,— Песнь женского сердца, песнь женских страданий, Всю повесть простую младых упований Из уст моих робких услышать хотел... Он выманить скоро признанье успел У девочки, мало знакомой с участьем, Но свыкшейся рано с тоской и несчастьем... И тайны не стало в душе для него! Мне было не страшно, не стыдно его... В душе гениальной есть братство святое: Она обещает участье родное, И с нею сойтись нам отрадно, легко; Над нами парит она так высоко, Что ей неизвестны, в ее возвышенье, Взыскательных дольных умов осужденья... Вниманьем поэта в душе дорожа,— Под говор музыки, украдкой, дрожа, Стихи без искусства ему я шептала И взор снисхожденья с восторгом встречала. Но он, вдохновенный, с какой простотой Он исповедь слушал души молодой! Как с кротким участьем, с улыбкою друга От ранних страданий, от злого недуга, От мрачных предчувствий он сердце лечил И жить его в мире с судьбою учил! Он пылкостью прежней тогда оживлялся, Он к юности знойной своей возвращался, О ней говорил мне, ее вспоминал. Со мной молодея, он снова мечтал. Жалел он, что прежде, в разгульные годы Его одинокой и буйной свободы, Судьба не свела нас, что раньше меня Он отжил, что поздно родилася я... Жалел он, что песни девической страсти Другому поются, что тайные власти Велели любить мне, любить не его,— Другого!.. И много сказал он всего!.. Слова его в душу свою принимая, Ему благодарна всем сердцем была я... И много минуло годов с того дня, И много узнала, изведала я,— Но живо и ныне о нем вспоминанье; Но речи поэта, его предвещанье Я в памяти сердца храню как завет И ими горжусь... хоть его уже нет!.. Но эти две первые, чудные встречи Безоблачной дружбы мне были предтечи, — И каждое слово его, каждый взгляд В мечтах моих светлою точкой горят!..

Ye stars, the poetry of Heaven!.. «Childe-Harold»¹ Кому блестите вы, о звезды полуночи? Чей взор прикован к вам с участьем и мечтой, Кто вами восхищен?.. Кто к вам подымет очи, Не засоренные землей! Не хладный астроном, упитанный наукой, Не мистик-астролог вас могут понимать!.. Нет!.. для изящного их дума близорука. Тот испытует вас, тот хочет разгадать. Поэт, один поэт с восторженной душою, С воображением и страстным и живым, Пусть наслаждается бессмертной красотою И вдохновением пусть вас почтит своим! Да женщина еще — мятежное созданье, Рожденное мечтать, сочувствовать, любить,— На небеса глядит, чтоб свет и упованье В душе пугливой пробудить.

И он поэт,— о, да!— и он поэт, Мой чудный соловей, мой песенник унылый! Он любит тишину, и ночь, и лунный свет; Ему зеленый лес и струй журчанье милы; Он в полдень, средь толпы, робеет и молчит, Он с хором птиц других свой голос не сливает, С шумящим роем их не реет, не парит; В уединении он сам собой бывает, И без свидетелей, для самого себя, Волшебной песнию приветствует природу. Не терпит клетки он: в ней райского житья Он, гордый, не возьмет за дикую свободу; И только раз в году, весной, когда его Любовь одушевит, поет он, сладкогласный; И только чтоб развлечь грусть сердца своего, В тоске восторженной, он гимн слагает страстный. Жизнь сердца для него единственный предмет Всех песен пламенных, всех томных вдохновений; Жизнь сердца кончится,— в молчаньи и смиреньи Он укрывается... о, да! — и он поэт!

Но где, скажи, когда была Без жертв искуплена свобода? Кондратий Рылеев¹ Соотчичи мои, заступники свободы, О вы, изгнанники за правду и закон, Нет, вас не оскорбят проклятием народы, Вы не услышите укор земных племен! Пусть сокрушились вы о силу самовластья, Пусть угнетают вас тирановы рабы,- Но ваш терновый путь, ваш жребий лучше счастья И стоит всех даров изменчивой судьбы!.. Удел ваш - не позор, а слава, уваженье, Благословения правдивых сограждан, Спокойной совести, Европы одобренье И благодарный храм от будущих славян! Хоть вам не удалось исполнить подвиг мести И цепи рабства снять с России молодой, Но вы страдаете для родины и чести, И мы признания вам платим долг святой. Быть может, между вас в сибирских тундрах диких Увяли многие?.. Быть может, душный плен И воздух ссылочный - отрава душ великих - Убили в цвете лет жильцов подземных стен?.. Ни эпитафии, ни пышность мавзолеев Их прах страдальческий, их память не почтут: Загробная вражда их сторожей-злодеев Украсить нам не даст последний их приют. Но да утешатся священные их тени! Их памятник - в сердцах отечества сынов, В неподкупных хвалах свободных песнопений, В молитвах русских жен, в почтенье всех веков! Мир им!.. Мир праху их!.. А вы, друзья несчастных, Несите с мужеством крест неизбежный свой!.. Быть может, вам не век стонать в горах ужасных, Не век терпеть в цепях, с поруганной главой... Быть может, вам и нам ударит час священный Паденья варварства, деспотства и царей, И нам торжествовать придется день блаженный Свободы для Руси, отмщенья за друзей!.. Тогда дойдут до вас восторженные клики России, вспрянувшей от рабственного сна, И к жизни из могил вас вырвет крик великий: "Восстаньте!.. Наша Русь святая спасена!.." Тогда сообщники, не ведомые вами, Окончив подвиг ваш, свершив урочный бой, С свободной вестию, с свободными мечтами Пойдут вас выручать шумящею толпой!.. Тогда в честь падших жертв, жертв чистых, благородных, Мы тризну братскую достойно совершим, И слезы сограждан, ликующих, свободных, Наградой славною да вечно будут им!

...de celles Qui gardent dans leurs douces etincelles Qui cachent en marchant la trace de leurs pas, Qui soupirent dans l'ombre, et que l'on n'entend pas... Joseph Delorme¹ Как я люблю читать стихи чужие, В них за развитием мечты певца следить, То соглашаться с ним, то разбирать, судить И отрицать его!.. Фантазии живые, И думы смелые, и знойный пыл страстей — Все вопрошаю я с внимательным участьем, Все испытую я; и всей душой моей Делю восторг певца, дружусь с его несчастьем, Любовию его люблю и верю ей. Но женские стихи особенной усладой Мне привлекательны; но каждый женский стих Волнует сердце мне, и в море дум моих Он отражается тоскою и оградой. Но только я люблю, чтоб лучших снов своих Певица робкая вполне не выдавала, Чтоб имя призрака ее невольных грез, Чтоб повесть милую любви и сладких слез Она, стыдливая, таила и скрывала; Чтоб только изредка и в проблесках она Умела намекать о чувствах слишком нежных... Чтобы туманная догадок пелена Всегда над ропотом сомнений безнадежных, Всегда над песнию надежды золотой Вилась таинственно; чтоб эхо страсти томной Звучало трепетно под ризой мысли скромной; Чтоб сердца жар и блеск подернут был золой, Как лавою волкан; чтоб глубью необъятной Ее заветная казалась нам мечта И, как для ней самой, для нас была свята; Чтоб речь неполная улыбкою понятной, Слезою теплою дополнена была; Чтоб внутренний порыв был скован выраженьем, Чтобы приличие боролось с увлеченьем И слово каждое чтоб мудрость стерегла. Да, женская душа должна в тени светиться, Как в урне мраморной лампады скрытой луч, Как в сумерки луна сквозь оболочку туч, И, согревая жизнь, незримая, теплиться.

Подражание Г-же Деборд-Вальмор¹ (Для Елизаветы Петровны Пашковой²) Когда б он знал, что пламенной душою С его душой сливаюсь тайно я! Когда б он знал, что горькою тоскою Отравлена младая жизнь моя! Когда б он знал, как страстно и как нежно Он, мой кумир, рабой своей любим... Когда б он знал, что в грусти безнадежной Увяну я, непонятая им!.. Когда б он знал!.. Когда б он знал, как дорого мне стоит, Как тяжело мне с ним притворной быть! Когда б он знал, как томно сердце ноет, Когда велит мне гордость страсть таить!.. Когда б он знал, какое испытанье Приносить мне спокойный взор его, Когда в замен немаго обожанья Я тщетно жду улыбки от него. Когда б он знал!.. Когда б он знал, в душе его убитой Любви бы вновь язык заговорил, И юности восторг полузабытый Его бы вновь согрел и оживил!- И я тогда, счастливица!.. любима... Любима им, была бы, может быть! Надежда льстит тоске неутолимой; Не любит он... а мог бы полюбить! Когда б он знал!..

Вы видели меня во сне, Когда меня еще не знали... И ваши грезы обо мне Чудес вам много рассказали... Вы ожидали, что Коринной Я вдохновенной вам явлюсь, И вечной песнью, песнью длинной Назло ушам вооружусь... Вы думали,— своею славой Гордится женщина-поэт,— И горькой, гибельной отравы В ее блестящей чаше нет?.. Вы думали, что стих мой страстный Легко, шутя достался мне И что не куплен он в борьбе... Борьбе мучительной, ужасной? Вы думали,— от жизни много Улыбок насчитала я?.. О дети, дети!.. Слава богу, Что вы не поняли меня!.. Не понимайте,— но любите!.. Любите, как любили вы Меня заочно!.. А судите Не по словам пустой молвы: Нет,— не Коринна перед вами С ее торжественным венцом... А сердце, полное слезами, Кому страданьем мир знаком!..

Михаилу Юрьевичу Лермонтову¹ Tu lascerai ogni cosa dilletta Piu caramente. Dante. «Divina Commedia»² Есть длинный, скучный, трудный путь... К горам ведет он, в край далекий; Там сердцу в скорби одинокой Нет где пристать, где отдохнуть! Там к жизни дикой, к жизни странной Поэт наш должен привыкать, И песнь и думу забывать Под шум войны, в тревоге бранной! Там блеск штыков и звук мечей Ему заменят вдохновенье, Любви и света обольщенья И мирный круг его друзей. Ему — поклоннику живому И богомольцу красоты — Там нет кумира для мечты, В отраду сердцу молодому!.. Ни женский взор, ни женский ум Его лелеять там не станут; Без счастья дни его увянут... Он будет мрачен и угрюм! Но есть заступница родная³ С заслугою преклонных лет,— Она ему конец всех бед У неба вымолит, рыдая! Но заняты радушно им Сердец приязненных желанья,— И минет срок его изгнанья, И он вернется невредим!

As we two parted... Byron¹ Вот видишь, мой друг,— ненапрасно Предчувствиям верила я: Недаром так грустно, так страстно Душа тосковала моя!.. Пришел он, день скучной разлуки... Обоих врасплох нас застал, Друг другу холодные руки Пожать нам, прощаясь, не дал... Немые души сожаленья Глубоко в груди затая, О скором твоем удаленье Известье прослушала я... И не было даже слезинки В моих опущенных глазах... Я речь завела без запинки О балах, о всех пустяках... А люди смотрели лукаво, Качали, смеясь, головой; Завистливой, тайной отравы Был полон их умысел злой. Пускай они рядят и судят, Хотят нас с тобой разгадать! Не бойся!.. Меня не принудят Им сердце мое показать!.. Я знаю, они уж решили В премудром сужденьи своем, Что слишком мы пылко любили И часто видались вдвоем... Я знаю, они не поверят Сближенью двух чистых сердец!.. Ведь сами ж они лицемерят,— Им в страсти один лишь конец!.. И вот почему их насмешка Позорит чужую любовь!.. Зачем пред их грубой усмешкой В лицо мне бросается кровь!.. А мы-то,— мы помним, мы знаем, Как чист был союз наш святой! А мы о былом вспоминаем Без страха, с спокойной душой. Меж нами так много созвучий! Сочувствий нас цепь обвила, И та же мечта нас в мир лучший, В мир грез и чудес унесла. В поэзии, в музыке оба Мы ищем отрады живой; Душой близнецы мы... Ах, что бы Нам встретиться раньше с тобой?.. Но нет, никогда здесь на свете Попарно сердцам не сойтись!.. Безумцы с тобой мы... мы дети. Что дружбой своей увлеклись!.. Прощай!.. Роковая разлука Настала... О сердце мое!.. Поплатимся долгою мукой За краткое счастье свое!..

Баллада и аллегория Посвящается мысленно Мицкевичу Zascia ch'io la clurasorte, E ch'io sospiri la liberta!¹ С т а р ы й б а р о н Сбирайтесь, слуги и вассалы, На кроткий господина зов! Судите, не боясь опалы,- Я правду выслушать готов! Судите спор, вам всем знакомый: Хотя могуч и славен я, Хотя всесильным чтут меня - Не властен у себя я дома: Все непокорна мне она, Моя мятежная жена! Ее я призрел сиротою, И разоренной взял ее, И дал с державною рукою Ей покровительство мое; Одел ее парчой и златом, Несметной стражей окружил, И, враг ее чтоб не сманил, Я сам над ней стою с булатом. Но недовольна и грустна Неблагодарная жена! Я знаю - жалобой, наветом Она везде меня клеймит; Я знаю - перед целым светом Она клянет мой кров и щит, И косо смотрит, исподлобья, И, повторяя клятвы ложь, Готовит козни, точит нож, Вздувает огнь междоусобья; И с ксендзом шепчется она, Моя коварная жена!.. И торжествуя, и довольны, Враги мои на нас глядят, И дразнят гнев ее крамольный, И суетной гордыне льстят. Совет мне дайте благотворный, Судите, кто меж нами прав? Язык мой строг, но не лукав! Теперь внемлите непокорной: Пусть защищается она, Моя преступная жена! Ж е н а Раба ли я или подруга - То знает Бог!.. Я ль избрала Себе жестокого супруга? Сама ли клятву я дала?.. Жила я вольно и счастливо, Свою любила волю я; Но победил, пленил меня Соседей злых набег хищливый. Я предана, я продана - Я узница, я не жена! Напрасно иго роковое Властитель мнит озолотить; Напрасно мщенье, мне святое, В любовь он хочет превратить! Не нужны мне его щедроты! Его я стражи не хочу!- Сама строптивых научу Платить мне честно дань почета. Лишь им одним унижена, Я враг ему, а не жена! Он говорить мне запрещает На языке моем родном, Знаменоваться мне мешает Моим наследственным гербом; Не смею перед ним гордиться Старинным именем моим И предков храмам вековым, Как предки славные, молиться... Иной устав принуждена Принять несчастная жена. Послал он в ссылку, в заточенье Всех верных, лучших слуг моих; Меня же предал притесненью Рабов - лазутчиков своих. Позор, гоненье и неволю Мне в брачный дар приносит он - И мне ли ропот запрещен? Еще ль, терпя такую долю, Таить от всех ее должна Насильно взятая жена?..

A quio servent vos vers de flamme et de lumiere? A fair quelque jour reluire vos tombeaux? M-me Anais Segalas¹ Не трогайте ее,— зловещей сей цевницы²!.. Она губительна... Она вам смерть дает!.. Как семимужняя библейская вдовица³, На избранных своих она грозу зовет!.. Не просто, не в тиши, не мирною кончиной, Но преждевременно, противника рукой — Поэты русские свершают жребий свой, Не кончив песни лебединой!.. Есть где-то дерево⁴, на дальних островах, За океанами, где вечным зноем пышет Экватор пламенный, где в вековых лесах, В растеньях, в воздухе и в бессловесных дышит Всесильный, острый яд,— и горе пришлецу, Когда под деревом он ищет, утомленный, И отдых и покой! Сном смерти усыпленный, Он близок к своему концу... Он не отторгнется от места рокового, Не встанет... не уйдет... ему спасенья нет!.. Убийца-дерево не выпустит живого Из-под ветвей своих!.. Так точно, о поэт, И слава хищная неверным упоеньем Тебя предательски издалека манит! Но ты не соблазнись,— беги!.. она дарит Одним кровавым разрушеньем! Смотри: существенный, торгующий наш век, Столь положительный, насмешливый, холодный, Поэзии, певцам и песням их изрек, Зевая, приговор вражды неблагородной. Он без внимания к рассказам и мечтам, Он не сочувствует высоким вдохновеньям,— Но зависть знает он... и мстит своим гоненьем Венчанным лавром головам!..

Наш боец чернокудрявый С белым локоном на лбу. Н. Языков Где ты, наш воин-стихотворец?.. Вдвойне отчизны милый сын, Ее певец и ратоборец, Куда ты скрылся?.. Ты один Не пробужден еще призывом, Собравшим тысячи полков, Одним всеобщим войск приливом, Единодушным их порывом Не привлечен на пир штыков... Проснись!.. Все русские дружины Шлют представителей своих На бородинские равнины Свершить поминки битв святых... Проснись!.. Там все уж остальные, Все однокашники твои, С кем ты делил труды былые, С кем ты в торжественные дни, За наши рубежи родные, За Русь, за веру в бой летал, Пред кем губительной стрелою Кровавый путь ты пролагал, Кого, как молнья пред грозою, С своей ватагой удалою Врагам ты смертью предвещал. Все там!.. Вожди уж с удивленьем Тебя искали меж собой, Солдаты наши с нетерпеньем Давно справлялись: «Где ж лихой?» И он, хозяин вседержавный, Кто храбрых царски угощал,— И он, быть может, вопрошал: «Где званый гость, где ратник славный?» И вот на смотр весь стан спешит, Вот выстрел заревой раздался... Грохочет пушка, штык блестит... И поле стонет и дрожит... Как будто б снова разгорался На жизнь и смерть Европы бой... Как будто б год тот роковой Двунадесятый возвращался. Но до тебя не достигал Ни шумный гул, ни зов почетный!.. Твой стих замолк, твой меч упал... Ты сам, как призрак мимолетный, В миг из среды живых пропал... Так! без тебя торжествовала Россия день Бородина... И, в час молебствия, она, Когда защитников считала,— «Еще одним их меньше стало!» — Сказала, горести полна!.. * См. Д.Давыдов.

Plus rever que penser! Devise de femme¹ «Она все думает!» — так говорят о мне,— И важной мудрости, приличной седине, Хотят от головы моей черноволосой... «Она все думает!» — Неправда! Разум мой Не увлекается мышления тщетой, Не углубляется в всемирные вопросы. Нет, я не думаю,— мечтаю!.. Жизнь моя, Заботы, помыслы тревожные тая, Для беспристрастных дум досуга не имеет. В слезах ли... в радости ль... собою занята, Я знаю лишь себя,— и верная мечта Лишь сердцу милое ласкает и лелеет. Нет, я не думаю! Я грежу наяву, Воспоминаньями, догадками живу, О завтра, о вчера в бессменном попеченьи, Пока, волнуяся, душа моя кипит, Пока надежда мне так сладко говорит, Я думать не хочу!.. Зачем мне размышленья?.. Что дума? — Суд... расчет... внимательный разбор Того, что чуждо нам... духовный, вещий взор... Крыло, влекущее в пространство разум смелый... Придет для дум пора в разуверенья дни, Когда рассеются как прах мечты мои Пред строгой правдою, пред хладом жизни зрелой!..

Один увядший лист несчастному милее, Чем все блестящие весенние цветы! Андрей Тургенев¹ Сухие, желтые листы, Предвестники поры печальной, Вы любы мне!.. Мои мечты Привыкли к думе погребальной, Сдружились с мыслью неземной; И есть родство, родство святое Меж всем тоскующим и мной — Неизгладимо роковое Клеймо дней прежних над душой!.. Люблю я колокол унылый В вечерний час, вдали сует; Мое любимое светило Не солнце пышное, о нет!.. Нет! То луна под покрывалом Прозрачно-сизых облаков!.. Я в храме древнем, обветшалом Молюсь теплей; среди лесов Ищу не тополей красивых, Не лип роскошных, горделивых,— Но громом сломанных дубов!.. Златого утра блеск роскошный Встречаю хладным оком я, Но бури шум, но ветр полночный — Вот, вот поэзия моя!.. И я отдам весну младую Со всею жатвой гордых роз За осень бледную, нагую Иль за порывы летних гроз!.. Но вы, разметанные роком Любимцы блеклые мои, На лоно матери-земли Вы, принесенные оброком С родимых ветвей и вершин,— Как много дум и откровений, Как много горестных явлений И занимательных судьбин Я вижу в низкой вашей доле!.. Не много будущности в вас, Но все ж, на жизненной юдоли, Переживете вы не раз И рано скошенную младость, И сон любви, и красоту, И сердца пламенного радость, И вдохновенную мечту!.. Быть может, вихрь своим дыханьем Вас на могилу нанесет? Быть может, вас волна возьмет И вас последним призываньем Младой утопленник почтет?.. Быть может, вам и мне судьбою Уделы равные даны И вы, как я, обречены Увянуть здесь перед зимою?.. И я, как вы, осуждена Не покидать степи печальной, В ней изнывать, тоски полна, Вотще душой стремясь в путь дальний?.. Не вместе ль рок велел страдать, И век отжить, и умирать В своем углу непросвещенном, Под небом, вечно омраченным, И стран желанных не видать?.. Быть может, вас со мной зароют Снега родные в саван свой И вьюги русские завоют Над нами песнью гробовой!.. И горе, если уцелеет Один из вас!.. Весна придет, Весна поляны отогреет И их цветами уберет,- А он, иссохший, одинокий, Он не истлеет на лугах, Но путника ногой жестокой Растоптан будет в пыль и прах!.. Так память первых впечатлений, Былых надежд, былых волнений Душа и гонит и клянет, Когда рой скучных сожалений Любовь другая изженет!..²

Нет! Ты не поняла поэта... И не понять тебе его! Н. Павлов¹ Она не поняла поэта!.. Но он зачем ее избрал? Зачем, безумец, в вихре света Подруги по сердцу искал? Зачем он так неосторожно Был красотою соблазнен? Зачем надеждою тревожной Он упивался, ослеплен? И как не знать ему зараней, Что все кокетки холодны, Что их могущество в обмане, Что им поклонники нужны?.. И как с душою, полной чувства, Ответа в суетных искать? В них все наука, все искусство, Любви прямой им не понять! Он сравнивал ее с картиной: Он прав! Бездушно-весела, Кумир всех мотыльков гостиной, Она лишь слепок божества!.. В ней огнь возвышенный, небесный Красу земную не живит... И вряд ли мрамор сей прелестный Пигмалион одушевит!.. Она кружится и пленяет, Довольна роком и собой; Она чужой тоской играет, В ней мысли полны суетой. В ней спит душа и не проснется, Покуда молода она, Покуда жизнь ее несется, Резва, блестяща и шумна!.. Когда же юность с красотою Начнут несчастной изменять, Когда поклонники толпою Уйдут других оков искать,— Тогда, покинув сцену света, И одинока и грустна, Воспомнит верного поэта С слезой раскаянья она!..

Блажен, кому Создатель дал Усладу жизни, друга. Жуковский "Aussи la nommai-je "Ma chere conscience!" un de ces mots d'amour qui repondent a toutes les harmonies du coeur!" Balzac. Madame Firmiani. Мое отрадное светило. Моя полярная звезда, Как дни мои ты озарила, Как ты душе моей мила!.. Доколь тебя я не встречала, Роптая тщетно на судьбу, Я дружбу, радость отрицала, И не вверялась никому... Ничей взор нежный и приветный Моей души не ободрял; Никто меня не понимал, И лаской не дарил ответной... Одна сестра души была,- И ту враждебной, мощной силой Судьба умчала, отняла... И с той власть рока разлучила!.. И я осталася одна... Одна, меж хладными сердцами, Меж света мелкими страстями, Несправедливости людей, И неприязненных сетей! Меня безумной называли, Улыбкой хладной награждали За чувства огненной души... Я научилась лицемерить, Грустить безропотно, в тиши, И перестала людям верить. Влача безрадостные дни, В мечтах услады я искала, Душой и сердцем в них жила, И неприметно перешла Из мира слез в мир идеала. Мне улыбнулось Провиденье: Оно тебя послало мне; От сиротства, пренебреженья Я отдохнула при тебе; Минутный сон!.. бьет час урочный, По морю жизни вал бежит, И вдаль тебя, в чужбину мчит; Разлукой долгою, бессрочной Мне рок безжалостный грозит. Но что бы ни было со мною - В час испытанья, в бурный день, В минуту счастия, мечтою Я за тобой пойду как тень! Тебя найдет мой взор сердечный Вблизи, вдали, в стране чужой!.. На небосклоне жизни, вечно, Будь мне защитною звездой! Не знай заката, ни затменья, Не бойся бурь или паденья - Будь неизменна... и всегда Свети, сияй, моя звезда!..

Да ныне имемся во едино сердце и соблюдем Русскую землю. Нестор, лет. 1034 Здесь много видим мы и редкостей и славы, Доспехов и держав, престолов и венцов; Здесь Русская земля скрижалью величавой Почтила подвиги исчезнувших веков, И доблесть воинов, и мудрость государей, И преданность граждан, и пастырей мольбу. Здесь могут вопрошать преданья и судьбу Историк мыслящий и страстный антикварий. Владимир и Борис, татары и Мстислав¹,— Все след оставили в таинственной палате; . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Но больше всех венцов, престолов золотых, Но больше всех кольчуг, доспехов позлащенных, И кубков дедовских, и чарок вековых, И всех сокровищ, тут веками взгроможденных,— Мне люб здесь меч один,— меч бедный и простой, Без пышного герба... меч ратника стальной... Но он один решил событья мировые; Но в битву тысячи водил других мечей, Победой искупил честь родины своей,— То меч Пожарского, спасителя России!!! Смотри же на него, боярей русских сын, Смотри, отечества слуга и гражданин! Благоговей пред ним и помни: чистой славы И доблести прямой свидетель величавый, Сей меч нам к родине велит питать любовь, Служить и делом ей, и словом, и советом!— Склони главу пред ним — и удались с обетом За Русь не пощадить ни жизнь свою, ни кровь!..

T'was bright, t'was heavenly... but't'is past!.. Thomas Moore. «Lalla Rookh»¹ Блестело... искрилось... сияло... И взорам нравилось оно,— И вдруг как сон оно пропало, Бог весть куда занесено!.. Резвяся, фея ль утащила Его незримою рукой?.. Ворожея ль заговорила?.. Иль спрятал старый домовой?.. Нечистой силы наважденье Его, быть может, унесло, В знаменованье и значенье, Что в будущем грозится зло? Что также скроется и сгинет Та, кем кольцо подарено... Что срок блаженства скоро минет И превратится в прах оно?.. Что все, что дорого и мило, Что все, что светит и горит, Во мрак ничтожности, в могилу Судьба безжалостно умчит?..

(Для Елизаветы Петровны Пашковой) Когда б он был теперь со мною, Наряд бы мой прельщал меня; Но нет его!.. душа моя Полна страданьем и тоскою. Когда я сердце отдала, Я быть кокеткой не умела, Но он нашел что я мила. Теперь пленять я б не хотела, Что в красоте?.. здесь нет его! Когда б он здесь был, я б желала Блистать умом и остротой; Но нет его - исчез ум мой, Игривость резвая пропала, Веселье взор мой не живит, Воображенье охладело; Душа и сердце - всё молчит! Теперь блистать я б не хотела, К чему мне ум?.. здесь нет его!

Посвящается Меропе Александровне Новосильцевой¹ И больно, и сладко, Когда, при начале любви, То сердце забьется украдкой, То в жилах течет лихорадка, То жар запылает в крови... И больно, и сладко!.. Пробьет час свиданья,— Потупя предательский взор, В волненьи, в томленьи незнанья, Боясь и желая признанья, Начнешь и прервешь разговор... И в муку свиданье!.. Не вымолвишь слова... Немеешь... робеешь... дрожишь... Душа, проклиная оковы, Вся в речи излиться б готова... Но только глядишь и молчишь — Нет силы, нет слова!.. Настанет разлука,— И, холодно, гордо простясь, Уйдешь с своей тайной и мукой!.. А в сердце истома и скука, И вечностью нам каждый час, И смерть нам разлука!.. И сладко, и больно... И трепет безумный затих; И сердцу легко и раздольно... Слова полились бы так вольно, Но слушать уж некому их,— И сладко, и больно!..

...и сей свиданья час Печален, молчалив и утомляет нас! Озеров. «Дмитрий Донской»¹ Все кончено навеки между нами... И врозь сердца, и врозь шаги... Хоть оба любим мы, но, встретившись друзьями, Мы разошлися, как враги! Он наступил, тот вечер долгожданный, Пробил свиданья краткий час, Столь страшный мне и вместе столь желанный, Который свел и сблизил нас. Мы встретились средь залы освещенной, Где свет в свои сто глаз глядел; Жизнь замерла в груди моей стесненной, От страха голос онемел... Недаром страх!.. Заранее я знала, Что с ним должна я иль молчать, Иль изменить себе!.. Зараней приучала Язык, лицо и сердце лгать. Он подошел, он протянул мне руку... Своей руки я не дала... Я с ним была, скрывая сердца муку, И холодна, и весела. Он говорил все о любви возможной, О счастье в связи двух сердец; Он говорил так сладко, так тревожно, Что я смутилась наконец. И кто б, ему внимая, не смутился? Он ждал ответа моего: Он на меня смотрел, он ближе наклонился,— Я отвернулась от него! Я шуткою ответила небрежной... Он встал... во взорах гнев пылал... В душе, в груди моей был плач и стон мятежный... Он ничего не угадал! Он не видал, как сердце билось больно Под платьем дымковым² моим, Он не слыхал страданья вопль невольный Под женским смехом заказным! Не понял он, как страстно, как безумно, Как искренно любила я! Он отошел!.. А бал кружился шумный И бесновался вкруг меня! Верна себе, не выдала я тайны Любви запретной, но святой,— Меня кокеткой он зовет необычайной, Считает куклою пустой. Все кончено навеки между нами! И врозь сердца, и врозь шаги! Все кончено навек!.. Мы встретились друзьями, А разошлися как враги!

(Из "Неизвестного романа") Нет, не тогда бываю я счастлива, Когда наряд, и ленты, и цветы Блестят на мне, и свежестью красивой Зажгут в тебе влюбленные мечты. И не тогда, как об руку с тобою, Увлечена разгулом молодым, Припав к тебе вскруженной головою,- Мы проскользнуть сквозь вальса вихрь спешим. И не тогда, как оба мы беспечны, Когда наш смех, наш длинный разговор Оживлены веселостью сердечной, И радостно горит наш светлый взор. Счастлива я, когда рукою нежной Я обовьюсь вкруг головы твоей, И ты ко мне прислонишься небрежно, И мы молчим, не разводя очей... Счастлива я, когда любви высокой Святую скорбь вдвоем почуем мы, И думаем о вечности далекой, И ждем ее, взамен житейской тьмы!.. Счастлива я наедине с тобою, Когда забудем мы весь мир земной,- Хранимые свободной тишиною И заняты, ты мной, а я тобой!.. Счастлива я в часы благоговенья, Когда, полна блаженства моего, Я о тебе молюся провиденью И за тебя благодарю его!

По прочтении новым друзьям старых стихотворений О. Б. М Э. Чего-то жаль мне... И не знаю я Наверное чего... Опять его ли, Кого безумно так любила я, Так долго и с такой упрямой волей?.. Или тебя, пора моей весны, Отцветшая пора младых стремлений, Желаний и надежд и вдохновений... Той грустной, но все милой старины!.. О нем зачем жалеть?.. Ведь счастлив он, Своей судьбой доволен и спокоен, Минувшего забыл минутный сон... И, счастия оседлого достоин, Рассудку подчинил свой гордый ум, Житейских благ всю цену понимает... Без детских грез, без лишних страстных дум, Живет... и жизни смысл и цель уж знает! Он знает, что богатство нужно нам, Чтоб вес иметь и поддержать значенье; Что душу не разделишь пополам С другой душой... что это заблужденье Мальчишек и девчонок в двадцать лет, Что барский дом, столь лакомый на славу, Превознесут друзья, уважит свет... (Друзья и свет так падки на забавы!) С поэзией простился он навек И с прозою сухою помирился; Член общества, степенный человек, С приличием в ладу, он научился Условной речи их... Нет!.. Он не тот, Чем прежде был!.. О нем жалеть зачем же?.. От женского он сердца сам не ждет, Чтоб было век оно одним и тем же!.. Нет! не его мне жаль! — Мне жаль тебя, Моя любовь, любовь души беспечной, Ты верила и вечности сердечной, Ты верила и в клятвы и в себя!.. Мне жаль еще повязки ослепленья, Скрывавшей мне житейских уз тщету... Мне жаль тебя, о гордое презренье, Ребяческий ответ на клевету!.. Мне жаль тебя, мой благородный гнев, Ты ложь встречал лицом к лицу отважно, Ты лесть отверг с ее хвалой продажной, Ты зависти дразнил зловещий рев!.. Мне жаль тебя, мое самозабвенье, Готовность глупо жертвовать собой... Безумно жаль младого увлеченья С его золотокрылою мечтой!..

Habent sua fata libelli... Я не горжусь, что светлым вдохновеньем С рожденья Бог меня благословил, Что душу выражать Он дал мне песнопеньем И мир фантазии мечтам моим открыл:- Я не горжусь, что рифмой, звуком, словом Я чувство, мысль и страсть умею облекать; Что юныя сердца под робким их покровом Могу я песнею моею взволновать:- Я не горжусь, что с лестью и хвалою Мне свет внимал, рукоплескал порой, Что жены русския с улыбкой и слезою Твердят, сочувствуя, стих задушевный мой! Я не горжусь, что зависть и жеманство Нещадной клеветой преследуют меня. Что бабью суетность, тщеславий мелких чванство Презреньем искренним своим задела я: Я не горжусь, что и враги явились, Враги, незнавшие в лицо меня вовек!.. Что ложью на меня они вооружились, Что мне анафему их приговор изрек... Что зависть злобная с уловкою змеиной На имя женское клевещет и хулит, И им ругается,- авось-ли за-едино Она и честнаго поэта поразит!.. Пускай их тешутся!!.. Спокойно, равнодушно, Иду себе дорогою своей, Живу, пою, молюсь, призванию послушна, Вражде ответствую насмешкою моей! Горжусь я тем, что в чистых сих страницах Нет слова грешнаго, виновной думы нет,- Что в песнях ли своих, в рассказах, в небылицах, Я тихой скромности не презрела завет! Что женщиной смиренно я осталась, И мыслию, и словом, и душой!.. Что я лжемудрием пустым не увлекалась, И благочестия хранила щит святой! Горжусь я тем, что вольнодумством модным Не заразилась мысль прозревшая моя, Что смело языком правдивым и свободным Пред Богом и людьми вся высказалась я!.. Горжусь я тем, что в этой книге новой Намёка вреднаго никто не подчеркнет, Что даже злейший враг, всегда винить готовый, Двусмысленной в ней точки не найдет !.. Горжусь я тем, что дочери невинной Её без страха даст заботливая мать,- Что девушке, с душою голубиной, Над ней дозволится и плакать и мечтать!..