Разговор
Стихотворение Ивана Тургенева

Ни на Юнгфрау, ни на Финстерааргорне
еще не бывало человеческой ноги.

       Вершины Альп... Целая цепь крутых уступов... Самая сердцевина гор.
       Над горами бледно-зеленое, светлое, немое небо. Сильный, жесткий мороз; твердый, искристый снег; из-под снегу торчат суровые глыбы обледенелых, обветренных скал.
       Две громады, два великана вздымаются по обеим сторонам небосклона: Юнгфрау и Финстерааргорн.
       И говорит Юнгфрау соседу:
       — Что скажешь нового? Тебе видней. Что там внизу?
       Проходит несколько тысяч лет — одна минута. И грохочет в ответ Финстерааргорн:
       — Сплошные облака застилают землю... Погоди!
       Проходят еще тысячелетия — одна минута.
       — Ну, а теперь?— спрашивает Юнгфрау.
       — Теперь вижу; там внизу все то же: пестро, мелко. Воды синеют; чернеют леса; сереют груды скученных камней. Около них все еще копошатся козявки, знаешь, те двуножки, что еще ни разу не могли осквернить ни тебя, ни меня.
       — Люди?
       — Да; люди.
       Проходят тысячи лет — одна минута.
       — Ну, а теперь?— спрашивает Юнгфрау.
       — Как будто меньше видать козявок,— гремит Финстерааргорн.— Яснее стало внизу; сузились воды; поредели леса.
       Прошли еще тысячи лет — одна минута.
       — Что ты видишь?— говорит Юнгфрау.
       — Около нас, вблизи, словно прочистилось,— отвечает Финстерааргорн,— ну, а там, вдали, по долинам есть еще пятна и шевелится что-то.
       — А теперь?— спрашивает Юнгфрау, спустя другие тысячи лет — одну минуту.
       — Теперь хорошо,— отвечает Финстерааргорн,— опрятно стало везде, бело совсем, куда ни глянь... Везде и снег, ровный снег и лед. Застыло все. Хорошо теперь спокойно.
       — Хорошо,— промолвила Юнгфрау.— Однако довольно мы с тобой поболтали, старик. Пора вздремнуть.
       — Пора.
       Спят громадные горы; спит зеленое светлое небо над навсегда замолкшей землей.